Автор Helen Vollendung

Максимка:
— Мам, откуда берутся злые люди?
— Они вырастают из детей, которых никто никогда не любил, не обнимал, не целовал...
— А Мишка вырастет злой?
— Почему это он должен вырасти злой? Разве его тётя Света не любит? Не обнимает? Не целует?
Лана:
— Но пяточки-то не кусает.

Мы с Максимкой приготовили завтрак, Максим зовёт Лану завтракать. Она сидит, вредничает. Он снова её зовёт:
— Давай скорее, мы ждём только тебя.
Лана, капризным голосом:
— Я королева!!!
Максимка невозмутимо:
— Иди давай на кухню, королева!

У Максимки выпал зуб. Мы с мужем, понимая, что ночью зубной фее положить под подушку кроме гематогенки как-то нечего, сгоняли в магазин и купили игру. Но я к ночи неожиданно отрубилась и подарок под подушку положить забыла. Утром ребёнок пошёл к щёлочке, в которую бросал зуб:
— Мышка, здравствуй, — серьёзно и представительно начал он.
Весь его вид показывал, что он очень недоволен сложившейся ситуацией. И если бы мышка увидела его, у неё наверняка бы случился приступ. А он продолжал:
— Я тебе вчера давал зуб, но зубная фея подарок мне не принесла...
Паузы между его словами были такие длинные, как будто он этой мышке принёс отравы — и для неё, и для всей её мышиной семьи.
— Наверное, фея не знает наш новый адрес. Ты ей скажи, что мы теперь живём на Высотной, дом 26, дверь из лифта направо. Пусть сегодня ночью принесёт.
Чуть позже он сидел и размышлял:
— А может мышка зуб просто до феи не донесла. Может она вообще сдохла по дороге...
Так и представляю бедную дохлую мышку, которая лежит и в своих окостеневших лапках крепко держит зуб.

Лана сидит в туалете и кряхтит:
— За ма-а-аму... за па-а-апу...

— Света, почему у тебя покарябан глаз?
— Максим покарябал.
— Чем?
— Носом.
— Как он мог носом покарябать глаз?!
— А мы в Буратино играли и он взял острый нос.

Максимка:
— Мам, а взрослым всё-всё можно?
— Ну... если это не нарушает закон.
— А детям почему не всё можно?
— А что вот конкретно тебе нельзя?
— Ну вот землю есть нельзя.
— Ну землю и взрослым есть нельзя. Вернее можно, но что-то произойдёт, поэтому никто и не ест. А что произойдёт?
— Живот заболит.
— Молодец, правильно. А что будет, если сломать дерево?
— Боженька увидит и сломает руки.

Ланочка разговаривает с папой по телефону:
— Алё, пап. Мы проснулись, позавтракали. Волшебная кастрюля нам кашку сварила — ночью сама включилась... и поехала. Ты там работай-работай, делай свои дела. Вечером приедешь, денежки нам привезёшь и опять можешь ехать. Не пропадём мы без тебя тут.

Разговаривали с Максимкой о том, что все люди умеют ругаться. И ругаются не только взрослые на детей, но и взрослые на других взрослых тоже бывает ругаются.
— А на нашего папу на работе тоже другой мужчина какой-то ругается?
— Не, наш папа сам на кого хочешь так нарыкает, мало не покажется, поэтому его все боятся и на него никто не ругается.
Максимка в шутку:
— Он что, собака?
Я в шутку:
— Хуже, крокодил.
Максимка:
— Мам, а вот бывают люди, которые ещё хуже папы?
Куда уж хуже...

Когда Лана что-то объясняет, она ставит руки в боки и вопрошает командирским голосом:
— Ну что?! Всем понятно?! Всем понятно, я вас спрашиваю?!
Объяснила ей, что так некрасиво говорить, что надо спрашивать не «Всем понятно», а «Хорошо?»
Ну как объяснила, то и имеем — те же руки в боки, тот же командирский голос и...:
— Ну что?! Всем хорошо?! Всем хорошо, я вас спрашиваю?!

Кухня. Пол обильно усыпан крупами. Ящик с крупами выдвинут и не закрывается, потому что в щель попала крышка от одной из банок. Кухонный стол. На столе большаааая куча круп. В куче круп стоит тарелка. В тарелке смесь круп и барабанные палочки. Интересуюсь:
— Что это?
Спокойный ответ:
— Мы делали заклинание.
— Какое ещё заклинание?
— Чтобы мама стала весёлая.

Муж принёс с работы два пирожка:
— Это вам от белочки, — ласково-заботливо произнёс он.
Я, улыбаясь, спрашиваю у Максимки:
— Максим, ты веришь?
Максимка, не отвлекаясь от своих дел:
— Угу, убили белочку, испекли пирог.

Максимка болтает без умолку. Я, уже не выдерживая:
— Максим, ну помолчи, пожалуйста.
Максимка важно:
— Мамочка, ты же сама говорила, что если ребёнок много разговаривает, он становится умнее. А если я буду молчать, меня разорвёт, и я погибну.

Сижу с Максимкой вечером, укладываю спать. Включила ему, как всегда, спокойную музыку. А он мне говорит:
— Мам, нам на музыкальном занятии говорили, что вечером вам мама должна петь колыбельные. Там вообще-то ничего не говорили, что надо колыбельные на ноутбуке включать.

— Мам, налей чай.
— Что-то я «пожалуйста» не слышала.
— Ой, мамочка, красавица, налей, пожалуйста, чаю. Только быстренько, давай.

— Максимка, кто опять поналил в ванной воды?!
— Кто-кто... заинька твой, солнышко и сыночек любименький.

Разболелось ухо. Жевать больно, разговаривать больно, ходить больно, лежать — и то больно. Подходит Максимка и с сочувствием, глядя в глаза:
— Больно тебе, да?
— Больно.
— Сильно больно?
— Сильно.
— Ах ты, бедная моя.
Погладил и добавил:
— Сиро-о-отка.

— Максим, а тебе, какое время года больше нравится?
— Лето.
— А почему не зима?
Поёживаясь:
— Потому что мерзну я. Надоело!

— Пап, вот газель и уазик. Что лишнее?
— М-м-м…
— Отвечай, папа!!!
— Не знаю.
— Лишнее, папа, метро. Оно под землёй, а машины сверху.

Максимка с утра видит на столе коробку, в которой накануне были конфеты. Смотрит на меня как следователь:
— Мам, куда делись конфеты?
— Мыши съели.
— И мыши в пустую коробку насыпали печенье?
По-моему он о чём-то догадывается.

Сижу с ноутбуком. Максимка засовывает свою мордаху между мной и монитором:
— Ку-ку, мой мальчик.

Ходим по магазину. Наверное, не первый час, потому что лично для меня при входе в магазин время просто останавливается. Проходим мимо витрины с париками, Максимка внимательно рассматривает искусственные головы с богатыми шевелюрами.
— Мам, если ты потеряешь голову, мы тебе купим другую. И прикрутим.

Суббота. Семь утра. Голоса из детской:
— Максим, ну посмотри ещё мультики.
— Папа, я больше не могу.

— Максим, а кем ты будешь, когда вырастешь?
— Пожарным!!! Загорится где-то дом, я сяду и поеду тушить.
— Ух ты!!! А меня с собой возьмёшь?
— Возьму!!!
— А папу возьмёшь?
— Возьму.
— А бабулю? Бабулю возьмёшь?
С выражением лица золотой рыбки, которую уже достало исполнять прихоти бестолковой бабки:
— Это что, автобус?! Не уместится больше никто!

Идём сегодня утром в сад, шагаем очень-очень быстро, ибо холодно. Вдруг Максимка резко падает плашмя на спину. Не так, что сначала на попу, потом на лопатки, а сразу ровненько на спину. Всё это происходит очень быстро, буквально в одну секунду. Видимо, наступил на лёд, обе ноги разом поехали, и он не то, что сообразить, даже съёжиться не успел. Так и упал ровно, как доска. Так вот, лежит он на спине, смотрит на меня изумлённо и спрашивает:
— Мам, а почему я лежу?